ЗАКАРИ ЧЕВА// royal republic :: good to be bad

[indent]Закари Чева — это о том, что кое-кто это совсем не кое-кто. Это про почти неприличное двуличие, сладкие до диабета улыбки, образцовую услужливость и тревожный, выматывающий сон. Закари Чева это та из книг, содержимое которой чуть интересней неприметной, откровенно скучной обложки, но которую, вероятно, будет интересно дочитать до конца. Обычная семья, обычная квартира в жилом районе, обычные шесть классов школы, обычный подростковый максимализм, обычные игры там, где играть не принято. В самом деле ничего такого, что делало бы его хоть сколько-нибудь исключительным. Ностальгия, стоит признать, временами, пустой звук, особенно тогда, когда и ностальгировать-то не о чем, кроме, разве что, тех редких, забавных историй, которые имеют место быть всегда, везде и у всех.

[indent]Его воспитывали родители, преподаватели, сверстники, улицы и собственная наблюдательность наравне с любопытством. Его научили тому, что не стоит бояться ошибок; тому, что временами, нужно наблюдать и присматриваться, чтобы в итоге прибирать к своим рукам то лучшее, что могло бы сослужить ему верную службу в дальнейшем. Отовсюду по частичке да по кусочку. Что-то осталось в прошлом, что-то актуально для него и поныне. Он не так хорошо срезает кошельки, но неплохо дерется; он не так хорошо дерется, но неплохо бегает и прячется; он не так хорошо бегает и прячется, но просто великолепно умеет отбрехиваться и переводить стрелки. Никто, конечно, не учил его ни риторике, ни социальной психологии, но подвешенность языка, остроумие и умение замолчать в нужный момент стали его пропуском к чему-то большему, чем работа в шахтах.

[indent]Начинал он, как и многие, с сущих мелочей, по пути успев перепробовать всего понемногу. Мелкое воровство, доставка писем, раздача газет, погрузка, чистка обуви, работа в полях, подработки в барах развлекательного квартала. На последнем в свое время он особенно заострился, заинтересовался, начал присматриваться (как учили) и общаться, постепенно набираясь опыта и делая свои, неприметные, но уже успехи (наравне, само собой, с ошибками). Люди никогда не вызывали у него особенного восторга, но вот работать с ними (манипулировать, предугадывать, читать) было крайне занимательно; не менее занимательной была и сама сфера развлечений — слухи из первых уст, хорошая еда, неплохое жалование, интересные (пускай зачастую и поверхностные) знакомства. Он положил на свое развитие немало лет, по прошествию которых может называть себя действительно востребованным кадром.

[indent]В “Витражи” — это угнездившееся в сердце даунтауна, заведение — его завела по большей части удача и своевременное знакомство, нежели природная говорливость, приятный тембр и профессиональное умение до блеска начищать рабочий инвентарь. Слуги, личные помощники и аристократия, как оказалось (и было понятно сразу), была зверем куда более непростым, нежели непритязательные и непривередливые по большей части работяги. Работы и нервов тут было куда больше, но и окупающих благ водилось не меньше. В особенности информации того толка, которую можно не продать, но выгодно обменять: шепотков, слушков, сплетенок и домыслов. Прислушиваться и собирать ценности по крупицам, как оказалось, было не так сложно — легко быть незаметным, когда тебя воспринимают по большей части, как предмет интерьера, а не как какую-то там личность.

[indent]“Ах, леди Олдэн, слышали ли вы, что говорит о вас леди Кренбер?”; “Приятно видеть вас, мистер Уолш, а где ваша супруга? Вчера я видел ее в компании какого-то милого господина”; “мадам Вест, приятно видеть, что вы дарите своим личным помощникам такие дорогие подарки”. Закари Чева очаровательно-сладко улыбается всем и каждому, точно зная и видя, кому можно сделать намек, кому можно что-то сказать напрямую, а при ком стоит промолчать. Закари Чева обладает завидной памятью и болтает о своем параллельно с приготовлением напитков (выбору которых в их заведении мало кто изменяет). Закари Чева делает вид, что не видит залегающих на чужих лицах мрачных теней, и каждому желает “славного вечерочка”, по-кошачьи жмурясь, умилительно подпирая щеку кулаком и чуть небрежно помахивая рукой напоследок. Его (и не только) эта игра на нервах развлекает, и он этого даже не скрывает.

[indent]Ему хватило всего четырех месяцев для того, чтобы отмеченным владельцем, стать старшим смены и принять новые обязательства (вместе с новым, более приятным жалованьем, конечно). Как раз в то время к ним и пришла милая Мила, рыжеволосая, розовощекая и вся настолько “как с картинки”, что клинья к ней не подбивал разве что слепой, святой или смертельно уставший (Чева относился как раз к последней категории). Мими, как ее в итоге начали называть, оказалась не такой уж простой душкой, как хотелось бы. Мими была девочкой-революционеркой, одной из тех неравнодушных граждан, которой страсть, как требовалось построить новый порядок и приложиться к процессу закладки фундамента нового мира.

[indent]В тот вечер после закрытия он слушал ее пылкие речи с подчеркнутым выражением гражданской озабоченности на лице и больше обычного кивал головой, а потом без обидняков согласился примкнуть к их неравнодушному союзу обиженных господствующим укладом. Новые связи, в конце концов, это всегда не лишнее и очень даже полезное, особенно когда их (им) можно выгодно продать всякие там шепотки и слушки, которых у Закари в закромах накопилось достаточно, и не все из которых были так просты.

[indent]Ему, конечно же, для начала задали весьма тривиальный вопрос, который он слышал уже не в первый, и даже не во второй раз. Чева тогда улыбнулся так же, как улыбался всем и ответил так же, как отвечал всем до этого. Тривиальный ответ на тривиальный вопрос про “почему именно вас мы должны принять в наши ряды”.

“ Я стану вашим новым, лучшим другом “

[indent]Так вот, да. Закари Чева — это о том, что кое-кто это совсем не кое-кто, только вот очень многое в этом вопросе зависит от того, с какой стороны на все это смотреть.

[indent]Умеет читать, писать, считать и (в особенности) говорить — у него чистая, поставленная речь, которая вкупе с приятным тембром и природным талантом переговорщика делает его не только приятным собеседником, но также условным манипулятором, удобной (совершенно не подозрительной) “жилеткой” и успешным продавцом. Без труда и потерь в производительности умеет справляться с несколькими делами одновременно. Сведущ в вопросах обслуживания, поверхностного управления, основ этикета, решения конфликтных ситуаций, приготовления (в том числе зрелищного) напитков, сервировке и подаче. Мог бы, вероятно, помимо прочего стать отличным наставником, но слишком резко реагирует на неуверенность и заторможенность, посему не рискует ни своими, ни чужими нервами. Имеет хорошую память на лица, и умеет контролировать выражение своего собственного.
[indent]Не владеет ни огнестрельным, ни холодным оружием, зато умеет крайне метко кидаться разнородными предметами (в том числе по движущимся мишеням), а также работать кулаками на любительском уровне; в целом, достаточно смышлен, чтобы практически что угодно не имеющее боевого назначения использовать как оружие. Когда-то давно (и не по правде) срезал с чужих поясов немало кошельков, но если навык незаметного воровства со временем подызносился и обветшал, то ловкость пальцев все еще при нем. Быстро бегает на короткие дистанции, умеет держаться при длительных забегах, в свое время немало лазал по крышам (и в прочих не предназначенных для лазаний местах), так что при необходимости справится и с этим, благо на вестибулярный аппарат не жалуется.
[indent]Закари, в целом, в закромах не имеет ничего особенно ценного, чтобы безраздельно принадлежало только ему: угол в жилом квартале он снимает за посильную сумму, а инвентарь и техника принадлежат заведению; у него же из действительно личного разве что вещи, очки с веселенькими желтыми стеклами, заговоренная на удачу (вроде как) монетка, когда-то не то украденная, не то выигранная, да выкидной нож "на всякий случай".

Отредактировано Закари Чева (2020-02-18 14:08:08)